#ПРООТНОШЕНИЯ
#всем_мамам_посвящается
#быть_живым
Обычная мама. Исповедь.
Я психолог-психотерапевт. Даже кандидат наук. В моей голове есть место для информации о том, как быть с детьми. Там живут Винникотт и Фрейд, которая Анна. Там есть место для Медреша и Кедровой. Пиаже, Выготский, Эриксон... Все мирно сосуществуют и не ссорятся.
Я хорошо общаюсь с мамой и свекровью, они знают много и делятся с удовольствием. У меня есть подруги, у которых есть дети. Даже трое детей, Ань, привет. Я спрашиваю, учусь, слушаю. У меня отзывчивый, очень нежный муж, у которого получилось стать хорошим папой. Мне не 20. Страховка со всех сторон.НО.
Мне нелегко быть мамой. Ни плохой, ни идеальной, ни хорошей.
Я раз за разом спотыкаюсь о свои чувства по отношению к сыну, к материнству и к жизни, которая началась после...
Я могу объяснять и понимать, могу осознавать и быть. Но это не гарантирует легкости и свободы.
Я люблю сына той любовью, которая старше мира. Я есть любовь к нему.
Но.
А вот теперь, собственно, исповедь, по модным, сейчас, пунктам.
1. Я сбегаю.
Я искренне радуюсь работе. Я убегаю туда вприпрыжку , передавая сына в руки, готовые его принять.
2. Я прячусь.
Я прячусь от него везде, где можно. В ванной комнате. На балконе, с вином и сигаретой. Под одеялом, пытаясь доспать еще 5 минут.
3. Я злюсь.
Я очень злюсь на него за то, что он слышит, но не слушает. За то, что он отталкивает ложку с едой, которую я только что час готовила. За то, что раскачивается на стуле и опасно падает. За то, что бежит на дорогу и не останавливается. За то, что откидывает голову и затылком встречается с полом, или с моей челюстью. За то, что ему плевать на мои "Стой!" и"Нельзя!" На раскрученное "Давай договариваться...." ему тоже, кстати, плевать.
4. Я его шлепаю.
По рукам, когда он дает оплеуху мне во время истерики. По жопе, если он делает шкоду, зная, что это шкода. И отхожу я дольше, чем он. Мне нелегко об этом говорить, ведь только ленивый, бездушный и безрукий не написал о том, как именно нельзя этого делать.
5. Я кричу.
Я гавкаю. Я срываюсь на крик, когда раздражена. Когда он бьет ногами по животу в истерике. Когда злюсь, устала и напугана. Кстати, я познала новые грани ужаса. Даже не знала, что материнские тревога и ужас так глубоки и многогранны. Я про тот ужас, с которым встречаешься, когда видишь, как он падает, на полном скаку, кувыркаясь через голову, спиной на асфальт. Или когда "Тетявикатамукостикровьвсякомнатаизголовы!...". Или когда "кладемподкапельницы".
И я кричу от этого ужаса, бессилия, невозможности встретиться и что-то поменять. Кричу и на сына тоже.
6. Я не сижу сутками с развивающими игрушками, книжками и пазлами.
Если и когда он просит. Иногда предлагаю. Не чаще.
И да, 7, я благодарна техническому прогрессу за телевизор, интернет, планшеты и телефоны. Потому, что это возможность некоторое время не дергаться, зная, что сын на месте и не сует пальцы в кипяток.
8. И еще. У моего ребенка нет режима. Моего. Свой есть, а моего нет.
Вместо отступления.
Мне бывает его очень легко любить. Потом становится сложнее. Вот когда сложнее, тогда много вины и стыда. И страховка, о которой так много в первых абзацах, не работает.
Я обычная мама. Переполненная любовью и раздражением. С гордостью, тревогой и новым времяисчислением "покаонспит" и "покаонзанят".
И 9. Завершающий. Я искренне оценила и полюбила редкие моменты одиночества и покоя. И благодарна за них дневному сну, Маше и Медведю, а также тем, кто в этот момент или с моим сыном, или по телефону сопровождает мои компульсивные действия, или наполняет одновременно бокал и бассейн.
Автор Евгения Понамарева